Богдан Вивчаровский: "Пою сейчас лучше, чем в молодости"
Богдан Владимирович Вивчаровский - единственный в коллективе "Рок-оперы" заслуженный артист России. Легендарный Харон из "Орфея и Эвридики". Почему легендарный? Потому что Богдан Вивчаровский пел Харона в той, первой, постановке (Марка Розовского). И поет его сейчас, во второй уже постановке (Владимира Подгородинского). А это ни много ни мало 28 лет!
- Журбин говорит, что за Харона меня надо занести в Книгу рекордов Гиннесса (смеется): больше трех тысяч спектаклей сыграл. У Пети Пчелинцева есть "талмуд", куда он все тщательно записывает; он нам, например, объявляет: "Так, завтра играем тысячу пятисотый спектакль!" Кстати, Петр, художник по свету (свою работу он именует светоживописью), тоже из того самого первого состава, он пришел в "Поющие гитары" в 1975 году да так и остался...
А еще Богдан Вивчаровский - завтруппой. Или, как он себя называет, "помощник худрука по трупам". В труппе все могут выполнять любую работу. Скажем, худрук Подгородинский может быть и администратором, и завлитом, не говоря о том, что еще он режиссер-постановщик всех спектаклей. Среди артистов нет звезд и "звезданутости".
- Это Понаровская и Асадуллин были единственными в то время исполнителями Эвридики и Орфея. А у нас два Орфея, три Эвридики, два Иисуса... Вы видели: Дяденистов вчера пел Иисуса, а сегодня танцует в массовке скомороха (в сказке)... И все так. Сегодня ты - главный, завтра - в массовке, но ты обязан делать любую работу стопроцентно хорошо.
Вивчаровский пять лет работал в "Дружбе" Александра Броневицкого.
- Там мне всегда отводилась роль патриотического, "политического" певца, потому что я голосистый: учился в консерватории на оперного певца.
Но мне хотелось не подпевать, а сольно выступать. Думал, что если есть голова на плечах и голос, все получится. Оказалось, что нет. Если за тобой не стоит "толкач" со связями (теперь его называют продюсером), это гиблое дело. Как, впрочем, и сейчас. Правда, сейчас еще хуже. Если раньше артисту платили за выступление на радио, за съемку на телевидении, то сейчас наоборот - он платит... В общем, я испугался и "вскочил" в "Поющие гитары". С художественным руководителем ансамбля Васильевым мы работали еще в "Дружбе"...
"Орфей и Эвридика" (тогда говорили не "рок-опера", а "зонг-опера") - это было свежо, ново! И для публики, и для нас, музыкантов "Поющих гитар". Изменился наш состав. Те, кто был на первых ролях в ВИА (Женя Броневицкий, это брат Александра, Саша Федоров, Валера Цакадзе), по специфике голоса не могли стать "Орфеями". Между ВИА и рок-оперой - большая разница. Все совершенно по-другому! Новая драматургия. Певцу надо нести образ на протяжении всего спектакля...
Такой был ажиотаж, такой "лом"! Везде - в Белоруссии, на Украине, в Сибири - фантастический успех, популярность. Это было очень зрелищно. Мы тогда впервые применили станок на сцене: каждый персонаж - как на ладони, не скроешься друг за друга.
Мы работали по 12 дней в одном городе, во Дворцах спорта, на стадионах, где собиралось больше 10 тысяч зрителей! В Киеве, например, во Дворце спорта я забрался на верхний ярус посмотреть: бог мой, где там Орфей? где Эвридика? - без бинокля ничего не видно...
"Орфей" шел, первое время мы назывались еще "Поющими гитарами". А параллельно занимались другими постановками: "Фламандская легенда", "Ференцо"... Это были уже музыкально-драматические спектакли. Почему мы позже и переименовались в театр "Рок-опера". Не было уже старых "Поющих гитар" а ля "Битлз"... Пришел Подгородинский - ставить "Юнону" и "Авось"... Рыбников приехал в Ленинград, зашел к нам, послушал нас: "Господи, прекрасные голоса!"
А в 1999 году Владимир Иванович поставил своего "Орфея", дал ему новое звучание. Теперь опера начинается там, где заканчивался миф. Когда ставил Розовский, Орфей побеждал. Харон кричал ему: "Иди и не оглядывайся, Орфей!" Он не оглянулся и победил. А здесь, в новом варианте, он оглядывается и превращается в Харона...
Когда на телевидении была передача, посвященная нашему пятисотому спектаклю, нас спрашивали, чем объяснить, что он так долго держится, не разваливается... Димитрин сказал с удивлением: "Ничего не понимаю!". "Секрет", наверное, в том, что ни у кого из нас не было театрального образования, никто не делал гротесковых поз, не было штампов. Каждый ощущает себя в роли, самообразовывается, находит что-то новое. Поэтому спектакль не умирает, а становится все лучше и крепче.
Мне 63 года. В моем возрасте в таких коллективах не работают. Но сейчас я пою лучше, чем в молодости. Опыт и понимание, к сожалению, приходят позже, с годами. Конечно, слежу за собой, держу себя в форме. Прошу нашего художника: "Дай мне свободу, сделай костюм на два сантиметра пошире". Алла спрашивает: "Зачем?" - "Еду в отпуск во Львов. Там у меня мама, два брата, невестки вкусно готовят". - "А ты не жри! - говорит. - Я хочу, чтобы ты хорошо выглядел". Сейчас вот я обедал и все, что было на тарелке, не съел, потому что вечером спектакль.
- Вы - заслуженный артист России. В рок-музыке это, наверное, беспрецедентный случай.
- Да уж... (Улыбается).
- Когда получили звание? К своему юбилею 60-летию?
- Нет. Два года назад. Мои документы все застревали в Администрации Президента. Проходили все управления и Министерство культуры, а "там", у Ельцина, непонятно почему, решение не принималось. Может быть, потому что я украинец? Может быть, кого-то смущали жанр, название театра - "Рок-опера"? А вот когда Путин стал президентом, звание я получил. Думаю, теперь и другим будет легче...
Светлана МАЗУРОВА
"Восточно-Сибирская правда", 12.04.2003
